Згоден
Продовжуючи перегляд сайту, ви погоджуєтеся з тим, що ознайомилися з оновленою політикою конфіденційності та погоджуєтеся на використання файлів cookie.
Уже больше месяца прошло с момента вторжения рф на территорию Украины. В первый же день по многим крупным городам, включая Днепр, ударили вражеские ракеты. Враг все еще не прекращает попытки нанести ущерб нашему городу. Однако благодаря высокой организации и действиям властей потери сводятся к минимуму.
О том, как город противостоит сильному и безжалостному врагу, о родственниках и знакомых в рф и о том, почему 9 мая — ключевая дата для сумасшедшего президента рассказал мэр Днепра Борис Филатов газете «Наше місто».
— Борис Альбертович, давайте вернемся в тот страшный день 24 февраля. Первые взрывы. Ваши ощущения. Были вы готовы или все же верили, что войны не будет?
— Я думаю, что все нормальные люди верили, что это безумие и кошмар не произойдут. Я в эту ночь не спал. Более того, мне сообщили военные, что в 4 часа произойдёт нападение.Но до конца я не верил, потому что и до этого пугали, что вот завтра, послезавтра. Я был на даче, мониторил интернет и увидел в соцсетях, что в Киеве начались взрывы. И через 5-10 минут прилетело слева в районе Черкасского – Гвардейского, а потом прилетело справа, буквально через минуту — в районе аэропорта. И такое было сюрреалистическое ощущение, когда полетело большое количество птиц, поднявшихся в плавнях после взрыва, полетели куда-то в неизвестном направлении. И тогда я уже точно понял, что началась война. Хотя, естественно, все мы не можем до конца осознать, как можно было развязать большую многонациональную войну в Европе, после окончания Второй Мировой войны.
— Много ли понадобилось времени, чтобы организовать работу штаба теробороны и пригодился ли опыт 2014-го года? Как вы оцениваете работу теробороны за этот месяц?
— Я буду крайне аккуратен в оценках относительно всего, что касается теробороны, и вообще других вопросов, связанных с войной. Мне часто задают вопросы, особенно иностранные журналисты: что вы делали, как готовились к наступлению российской армии? Я, естественно, все это не комментирую. Давайте не забывать, что у нас – война. По теробороне мы сделали больше, чем могли, меньше, чем хотели. Потому что, к сожалению, вопрос с созданием теробороны был затянут на общегосударственном уровне. Всё приходилось делать с колёс. И, нельзя, конечно, говорить, что нам повезло, но у нас, в отличие от Харькова и Херсона, больше времени было, чтобы максимально подготовиться и максимально укомплектоваться, максимально развернуться и провести соответствующие мероприятия. Поэтому сейчас 24/7 мы продолжаем укреплять обороноспособность, но как, каким образом – давайте это оставим за скобками нашего интервью.
— Насколько сейчас налажено взаимодействие городской с органами центральной власти?
— В начале, наверное, был шок. Когда все это произошло, огромное было количество задач. Россияне ехали колоннами и кое-где, на том же юге, их не остановили, так, как должны были сделать. Не говоря уже о том, что нужно было мост взорвать. И тогда, в начале войны, мы принимали управленческие решения самостоятельно. Сейчас у нас есть четкая координация. Позавчера было большое совещание между всеми руководителями военных администраций, мэров областных центров и Офисом президента. Вчера я говорил с Офисом президента по телефону, постоянно переписываюсь с министром обороны. Поэтому есть у нас координация и мы общаемся, а вот о чем, естественно, говорить не буду.
— После первой внеочередной сессии во время войны вы сказали, что все политические силы города объединились в борьбе с врагом. Изменилось ли что-то, не тянет ли кто-то одеяло на себя?
— Нет, ничего не изменилось. Мы все продолжаем общаться, все депутаты городского совета, у нас есть единый чат, где мы обмениваемся мнениями, помогаем друг другу, координируем работу. Три дня назад я разговаривал с Загидом Геннадиевичем Красновым по вопросам покупки бронежилетов, то есть у нас ничего не изменилось и фактически мы сейчас – единая группа.
Что изменилось и что, я думаю, будет интересно услышать жителям города: Верховная Рада приняла законопроект, общая канва которого заключается в том, что в условиях военного времени, особенно на территории, где ведутся активные боевые действия, фактически полномочия органов местного самоуправления передаются исполнительным органам, мэрам. То есть, если раньше я не мог без городского совета вносить изменения в программы, оплачивать какие-то средства, назначать директоров коммунальных предприятий, увольнять кого-то, менять структуру, то сейчас ВР изменила эти полномочия. Если есть совет – хорошо, если нет совета, то можно работать через исполком горсовета. Если с исполкомом есть вопросы (нет кворума, многие уехали), то сейчас мэр становится полноправным руководителем со всеми полномочиями именно в разрезе местного самоуправления.
Это никак не связано с полномочиями военной администрации, просто поменялась модель местного самоуправления – раньше она была совещательно-представительской, то сейчас мэр становится единственным руководителем, которому передаются все полномочия, в том числе депутатов местных советов.С учётом того, что у нас и так давно был предусмотрен протокол о проведении сессии горсовета в электронном виде, мы не будем отказываться от полномочий городского совета, тем более, все депутаты здесь, никто не сбежал, но сейчас мы живём уже в другой реальности. Верховная Рада здесь подстраховалась. Но это не касается Днепра, поскольку, я повторюсь, депутаты все здесь, и они работают. А в других городах местные советы уже никому не нужны.
— Кстати, по городскому совету, не было желания, в связи с запретом партии, приостановить деятельность депутатов от ОПЗЖ?
— Насколько я слышал, шесть человек вышли из фракции ОПЗЖ в городском совете. Я говорил с некоторыми функционерами ОПЗЖ, чтобы они сворачивались. На что мне было сказано, что завтра-послезавтра деятельность партии будет приостановлена решением СНБО, и мы самораспустимся. Мой прогноз подтвердился, но я считаю, что политически и морально им не нужно было дожидаться решения СНБО, а добровольно снять с себя эту политическую ответственность.
— Недавно в день профессионального праздника вы благодарили коммунальщиков за их труд. Хватает ли кадров, все ли остались в городе, не эвакуировались?
— Мы сейчас испытываем проблемы в связи с тем, что водители и люди других рабочих специальностей, занятые в коммунальном хозяйстве, приходят и говорят – у нас есть опыт службы в армии, воинская специальность, сегодня я езжу на автобусе, а вчера ездил на танке, я в армию пойду. И, естественно, мы не можем таким людям отказать. Тем более тем, у которых есть воинская специальность, которые могут помочь ВСУ. Сейчас я бы не сказал, что мы испытываем критические какие-то проблемы с кадрами. Вы, наверное, видите, что мы и деревья начали подрезать, ямочным ремонтом занялись. То есть городское хозяйство не остановилось. Пока держимся.
— Коммунальная сфера работает, но не у всех есть возможность оплачивать коммунальные услуги. Не получится ли, что пообещали не отрезать газ и свет. А потом все-таки отключат, ведь это частные компании.
— Не получится. Я буду делать всё, что от меня зависит, для того, чтобы не баловались, скажем, частные энергопоставляющие компании. Но, пользуясь случаем, хочу сказать, что у кого есть возможность, нужно платить. В противном случае экономика просто не будет работать. Я сейчас общаюсь с мэрами всех городов, особенно на западе Украины, они говорят – парадокс, к нам приехали десятки тысяч людей, все работают, кафе, рестораны забиты. Ведь у них сейчас выторг гораздо больше, чем до войны. Дали налоговые льготы, но никто не платит.
Сейчас мы ведём переговоры с разными институциями для того, чтобы в наш фонд сделали финансовое вспомоществование. Я отправил человека на переговоры с Южно-Корейским посольством. Оно находится на окружной дороге одного из областных центров на западе Украины, в ночлежке для водителей грузовиков. То есть там сидит посол с пятью сотрудниками, а это даже не придорожный мотель. А в городе места нет. Не будет налогов, и экономика остановится, несмотря на мощную зарубежную помощь.
— Для военного времени общественный транспорт в Днепре работает весьма неплохо. Но на работу и с работы добираться стало сложнее. Не планируете восстановить упраздненные маршруты?
— Я думаю, что пока нет. Потому что транспорт переведен в эконом-режим, очень сильно страдают перевозчики. Также это связано с комендантским часом – водители общественного транспорта должны успеть вернуться домой. Я и так считаю, что в условиях военного времени, нам грех жаловаться. Мы делаем максимально всё возможное, чтобы город нормально функционировал. Транспортный департамент сейчас работает на нужды фронта – ищет транспорт для ВСУ, для теробороны. Поэтому здесь нужно просто потерпеть.
— Как поддерживается состояние законсервированного в данный момент метро и сложно ли будет возобновить его строительство после войны?
— Я думаю, что возобновить его будет несложно. Мы его законсервировали, откачиваем воду. Перешли в стадию, в которой находились до начала строительства несколько десятилетий. Поэтому, после нашей победы, мы сразу возобновим строительство. Наши турецкие партнеры оставили всю технику. Более того, с руководством компании «Лимак» я все время на связи. Они очень много помогают нам по волонтерской линии. У них есть разные спецзадания – что они должны найти и передать. «Лимак» — это наши друзья, партнёры и они реально помогают. Это и гуманитарная помощь, и с турецким послом есть связь. Я думаю, что с метро мы разберемся, главное – решить проблему с путиным.
— В начале войны закрылось много объектов сферы услуг. Сейчас открываются кафе, магазины, предприятия сферы обслуживания, но бума не наблюдается. Предприниматели не жалуются?
— Предприниматели жалуются, бума не наблюдается. Поймите, у людей сейчас на другое мозги заточены. Их не интересуют шмотки, пьянки-гулянки. Потребительские инстинкты сейчас приглушены. Но я считаю, что те, кто может, должны открываться, должны работать, производить продукцию. Должна работать сфера услуг. Люди должны иметь возможность постричься, женщины – сделать маникюр. Жизнь должна продолжаться.
— Это касается мелкого и среднего бизнеса. А крупные предприятия Днепра работают, делают отчисления в бюджет?
— Да, но есть проблемы, связанные с логистикой. Задача местного самоуправления и военной администрации – решать эти проблемы. Наша задача, как в сказке о Мальчише-Кибальчише, — день простоять и ночь продержаться. Мы понимаем проблемы и стараемся их решать, насколько это возможно. А там уже будем смотреть. Если будет критическая ситуация с закрытием предприятий – будем садиться думать.
— Очень многих волнует вопрос: бюджетникам зарплату за март выплатят в полном объеме?
— Конечно же, мы будем платить зарплату. Через час у меня совещание – будем обсуждать тарифную сетку, премирование. Люди должны получать зарплату, тем более, если они работают и выполняют все возложенные на них обязанности.
— Днепр стал большим гуманитарным хабом уже не в первый раз. Но переселенцам нужно социализироваться, а рабочих мест и так не хватает. Как решается этот вопрос?
— Мы попросили переселенцев встать на учет. Встало человек восемьсот из тех, кто желает остаться и пойти на работу. Занимается всей этой ситуацией наша инспекция по труду, госпожа Янушкевич. Что касается социальной сферы, то департамент социального обеспечения и волонтеры все время на связи. Сейчас появилось большое количество разных гуманитарных миссий. Поехали сюда французские «Врачи без границ», и какие-то специалисты, которые могут оказывать методическую помощь. Я отношусь к этой помощи не то, чтобы со скепсисом, мы рады любой помощи, но я уверен, что в сложившейся ситуации мы можем дать мастер-класс всем этим западным коучерам, как справляться с подобного рода вызовами. Но, тем не менее, мы не чувствуем себя брошенными. Есть проблема сейчас в Днепре: люди работоспособные, имеющие способности для того, чтобы принимать участие в народном хозяйстве, с какими-то сбережениями – проезжают дальше. А остаются те люди, особенно пожилые, которым и ехать дальше некуда. Нет возможности ни физической, ни материальной. Естественно, это ложится на нас бременем. Но мы же никого не можем бросить. Поэтому мы работаем, и территориальные наши центры, и шелтеры. Это – колоссальная проблема.
— Один известный политолог все время ставит Днепр в пример как по работе с переселенцами, так и по организации доставки гуманитарных грузов. Он даже советует обращаться к вам за помощью. Как удалось наладить процесс и кто этим занимается?
— Занимаются этим все, кому положено. Ольга Горб в военной администрации, Юлия Дмитрова в волонтерском штабе. Почему это эффективно? Днепр, Днепропетровская область по менеджированию процессов всегда, и в мирное время, занимали призовые места. Также очень много зависит от коммуникации между разными ветвями власти.
Мы все как единый кулак — Валентин Михайлович Резниченко, Николай Васильевич Лукашук, я как мэр областного центра, Геннадий Олегович Корбан как руководитель штаба теробороны, военные, полиция, волонтеры. Мы каждый день собираемся, распределяем задачи, друг на друга не перекладываем ответственность – у нас все работает, как часы. И, соответственно, у нас и результат получается. Потому что, если в условиях военного времени власти занимаются перетягиванием каната или перекладывают друг на друга ответственность, дела не будет.
— Вы обратились за помощью к международному сообществу, друзьям и партнёрам. Отозвались Макс Поляков и Роберт Патрик. А вот многие ли еще звонили, писали или молча перечисляли средства?
— Звонили, писали. Более того, я хочу сохранить интригу – у меня есть ещё пара человек уровня Роберта Патрика, которые в принципе дали согласие наш Фонд поддерживать и быть Послами Днепра. Постучу по дереву, чтобы наши договоренности склеились окончательно. И Макс продолжает заниматься. Он поставил высокую планку – тридцать за тридцать – тридцать миллионов за тридцать дней. Я с ним на связи. Мы работаем.
— Ваш призыв к олигархам – не хотите воевать, сбрасывайтесь деньгами. Как богатые люди, особенно из Днепра, на него отреагировали?
— Я не буду говорить о самом одиозном олигархе, чтобы это не выглядело, как сведение счетов. Но вот, например, компания «Интерпайп» оказывает большую материально-техническую помощь. Компания «АТБ», Геннадий Буткевич, дают десятки тонн продовольствия. Логистика, металлопрокат на строительство укреплений. Поверьте, крупные промышленники не остались в стороне. Наверное, если бы ещё и денег подкинули, было бы неплохо. Так что, кроме одиозного товарища, ко все остальным и претензий нет. Но, после победы, всё и вся станет на свои места. Сейчас есть масса точек приложения для того, чтобы как-то помочь.
— Что можете посоветовать людям – ехать или оставаться?
— Очень многие мне задают этот вопрос. Здесь каждый должен принимать решение самостоятельно. Я буду говорить не как городской голова, а как частное лицо. Если есть финансовая возможность или родственники, то лучше перестраховаться. В первую очередь, это касается детей, женщин, стариков. Тем более, что у нас наладжена эвакуационная логистика.
Это не касается людей, которые работают на промышленных предприятиях, в критической инфраструктуре, коммунальном хозяйстве, мужиков военнообязанных. Но женщинам, детям, старикам я бы рекомендовал пересидеть где-то в тихом месте.
Никто же не думал, какой кошмар может произойти с Мариуполем, никто не верил, что они по Харькову ударят. Я не хотел бы, чтобы началась какая-то паника. Такая, как в первые дни войны на вокзале. Все сначала хотели уехать, потом попустило, фронт стабилизировался. Теперь поезда уходят полупустые. Не дай Бог, что случится – все опять побегут на вокзал, начнётся давка. Поэтому, если есть возможность, лучше уехать. Жизнь и здоровье – это самые большие ценности.
— Какой бы вы могли дать прогноз по поводу окночания активной фазы войны?
— У меня нет прогноза. Честно скажу – я не знаю! Наша задача – каждый день делать благое дело, каждый на своем рабочем месте, для укрепления обороноспособности и помощи Вооруженным Силам Украины. 99,9% прогнозов аналитических центров, политологов, министров серьезных западных стран не сбылись. Все предпринимали колоссальные усилия, а этот параноик пошел в атаку, причём сам так и не понял, зачем это сделал. Я так понимаю, что он находится в искусственном, виртуальном мире.
Если хотите, мнение не мэра, а частного лица. Ключевая дата – это 9 мая. Мы имеем дело с психопатом. Ведь, если ситуация будет такая, как сейчас, то как они будут проводить парад? Парад чего? Победы? Позора? Понятно, что они нарисуют любую виртуальную картинку у себя в телевизоре, запустят надувные танки или покажут парад прошлого года. Я утрирую, но, тем не менее, они к 9 мая должны что-то сделать. Либо интенсифицировать боевые действия, либо выйти на какие-то политические договоренности, которые я не буду комментировать (для этого у нас есть президент, которому мы доверяем, и он будет принимать эти решения). И потом продать эту историю своему избирателю в рашке. Как-то так.
— У вас остались в россии родственники, друзья?
— У меня теща осталась в россии. Сейчас она просто рыдает. Она работает в кинотеатре. Он сейчас закрылся, потому что крупные кинокомпании разорвали с россией отношения. Им сейчас только российские фильмы придётся крутить или старые мосфильмовские. Это вот первый пример санкций. Испытано на себе. Кинотеатр закрыли как бизнес. Всех уволили. Это для меня болезненная тема. Теще на протяжении десяти лет предлагали уехать из этой страшной страны. Но я же не вставлю ей свои мозги или Марина Викторовна. Сколько раз ей говорили, но вот.
У меня есть знакомые в россии. Не могу сказать, что это друзья, потому что я с 2014 года прекратил с россиянами общение. Но это, скажем так, серьёзные ребята, которые интересуются японским искусством. Непростые ребята – финансисты, адвокаты. Они сейчас в ужасе: не могут ни одну копейку заплатить. С ними перестали общаться. Они из россии не могут выгнать деньги. А за рубежом с ними прервали отношения аукционы, галеристы. Просто шарахаются от них, как от чумы. У одного из моих бывших российских приятелей жена из Бердичева Житомирской области. Представляете, какое ощущение – они живут в Москве, а Бердичев бомбят.
Это очень страшно. Мир ещё недооценил степень воздействия пропаганды на умы российского народонаселения. Оно и так не особо отличалось логическими умозаключениями, а после того, как их бомбардируют телевизором круглые сутки, они попали в такой информационный пузырь. И я вам скажу, что в психологии есть такое понятие самоиндукция. Вот, почему россия развязала эту страшную войну? Потому что она сама себя накачивала пропагандой и потом сама же в эту пропаганду и поверила. Она самоиндуцировалась. И получился замкнутый круг.
Вы недавно написали, что все украинцы – терминаторы. Что можете пожелать читателям газеты, жителям города, которые здесь остались и верят вам?
— Однозначно, надо верить в победу! И победа будет, потому что с нами Бог и с нами Правда. Мы уже показали миру удивительные примеры героизма. Я много общаюсь с западными дипломатами. Вчера с американским послом разговаривал. Так вот, нам никто не давал шансов продержаться более 48 – 72 часов. Мы развенчали миф о непобедимой второй армии в мире. Если бы они варварски не бомбили нас с воздуха, наземная операция уже давно свернулась бы. Поэтому, победа будет за нами. Конечно, надо потерпеть.
Самое страшное, что лучшие, светлые люди могут эту победу не увидеть, особенно наши солдаты. Мы тоже несём потери, но скажу так – всё это было не зря. Однозначно, мы победим. У нас просто нет другого пути. Эта война на уничтожение украинской нации, то есть наши враги не могут просто на уровне физиологическом чувствовать, что рядом находится государство свободных людей, где есть свободная пресса, где есть свободные выборы, где есть возможность менять власть, где есть возможность критиковать власть, где есть возможность дышать полной грудью. Их от этого разрывает, где-то интуитивно они понимают свою ущербность. Поэтому они будут продолжать переть дальше, но мы выстоим!