Набережная имени...

Однако все по порядку...

Молодому поколению днепропетровчан кажется, что городская набережная всегда была такой, как сейчас. Конечно, это не так. В последние годы она обновилась и особенно похорошела. Одно остается неизменным: это любимое место отдыха горожан. Веселые свадебные кортежи по традиции приезжают на набережную, чтобы молодые сфотографировались «на память». Вот и получается, что у каждого поколения в семейном альбоме – своя набережная...

У меня в руках пожелтевшая фотография полувековой давности. Сегодня трудно представить, что мусор и строительные отходы когда-то сваливали на берегу Днепра. Но так, к сожалению, было. Эта свалка уродовала вид на большую и красивую реку, и никто не знал, что с этим делать. Рассказывают, что там, где сейчас находится речпорт, были огромные камышовые заросли, в которых укрывались сбитые на скорую руку лодочные причалы, а на месте гостиницы «Днепропетровск» располагался склад. Днепропетровчане старшего поколения хорошо помнят распиловочный заводик на берегу реки, который в народе называли «пилорамой». Именно здесь можно было за бесценок приобрести опилки для растопки печи. Надо признать, что в начале 60-х о чистоте днепровских вод особенно не задумывались. Экологической службы не было и в помине, разве что санитарная да рыбная инспекции суетились, но особых полномочий они не имели.

В. Г. Бойко, первый секретарь Днепропетровского обкома партии с 1983-го по 1987 год, вспоминает:

– Я тогда работал заместителем заведующего отделом строительства и городского хозяйства промышленного обкома партии. Как-то вышел на набережную и по стаям чаек над рекой определил места городских стоков. И насчитал их двадцать четыре!..

В Днепр напрямую стекали и вредные отходы с многих промышленных предприятий областного центра. А однажды из воды ударил… гейзер. Вначале его приняли за удивительное природное явление. Но, присмотревшись, обнаружили, что источник берет свое начало на одном из вредных производств коксохимического завода. Темное маслянистое пятно растянулось по реке на километры... В общем, Днепр казался грязным, мутным и неприветливым. Чтобы отдохнуть, как говорят, на природе, горожане отправлялись на Шевский остров. На причале, в районе улицы Ленина, выстраивалась длинная очередь на «водный трамвайчик». Так называли обыкновенный катер. Если он не мог вместить всех желающих, подгоняли грузовую баржу, предварительно убрав с нее щебенку и смыв угольную пыль.

Начало 60-х годов прошлого века. В Днепропетровске в ту пору строились крупные фабрики и заводы, объекты культурно-бытового назначения, росло население, набирала темпы жилищная индустрия. На пустырях вырастали целые жилмассивы. Большой город остро нуждался не только в строительстве мощных очистных сооружений, но и в питьевой воде. Уже тогда предполагалось построить Аульский водовод, но где именно и как? Ответы на эти вопросы ждали от специалистов. Одни предлагали провести водовод по прямой через весь город. Это сокращало расстояние, но предполагало снос части жилого фонда. Был и другой вариант: проложить многокилометровый коллектор вдоль реки и тем самым обойти город стороной. Какой из двух проектов выбрать? После долгих согласований в различных инстанциях, в том числе партийных, как это было принято в то время, пришли к решению строить железобетонный туннель вдоль береговой линии. В нем предполагалось «спрятать» не только водовод и коммуникационные сети, но также канализационные трубы, которые потянутся к очистным сооружениям куда-то за город. В общем, как писала тогда партийная пресса, «выбор предопределили хозяйственный расчет и смелый взгляд в будущее».

За воплощение этого уникального проекта взялся коллектив треста Днепроспецстрой, который возглавлял заслуженный строитель Украины Борис Яковлевич Мильман. Он участвовал в строительстве таких известных в те времена объектов, как канал Днепр – Донбасс, защитная дамба Каховского водохранилища, Криворожский горнометаллургический комплекс. Уже тогда о нем говорили как о человеке незаурядном и смелом. Теперь Борису Яковлевичу предстояло взяться за новое дело, призванное предопределить градостроительную перспективу Днепропетровска.

Со времен Екатеринослава Брянский металлургический завод, впоследствии завод имени Петровского, скапливал на своей территории отходы доменного производства. Постепенно шлаковые отвалы, похожие на безжизненный лунный ландшафт, захватили огромные площади. Достигнув берега Днепра, они создали серьезные экологические проблемы. Ученые приводили серьезные аргументы как «за», так и «против» идеи переработки отходов металлургического производства в стройматериалы. Первым, кто рискнул взять на себя ответственность за применение новой технологии, был Борис Яковлевич Мильман. Он направлял в вышестоящие органы пояснительные записки: «…шлаки могут использоваться в строительстве лишь спустя 3–5 лет после затухания в них химических процессов… старогодние шлаки вполне заменят дефицитный щебень».

Днепропетровчане старшего поколения наверняка помнят змейки земснарядов в акватории реки, что надолго стали частью индустриального пейзажа города. Стройка на правом берегу Днепра развернулась довольно быстро. Мощные бульдозеры круглосуточно разравнивали горы намытого песка. Экскаваторы следом рыли траншеи под железобетонный коллектор. Многокилометровую береговую линию основательно укрепляли «шлаковой подушкой». Чтобы вредная пыль успевала осесть, работы проводили, как правило, по ночам. А днем появлялся небольшой пожарный катер и мощной струей из брандспойта заливал водой еще дымившийся шлак. От этого он быстро схватывался и становился крепче бетона. Позже, когда набережную покрыли слоем чернозема и стали высаживать деревья, некоторые ученые мужи сомневались, что «на шлаках» деревья приживутся. Но уже через год каштаны и тополя на аллеях набережной раскинули свои роскошные кроны, и благополучно растут до сих пор.

Молодое поколение горожан и не подозревает, что когда-то вдоль правого берега Днепра ходил паровоз, кажется, еще дореволюционная «эмка». Реликт этот обнаружили в транспортном цехе старейшего завода Украины, отремонтировали – и в дело. Днепропетровчане часто могли наблюдать, как ретропаровозик неспешно тянет груженые до краев думпкары. Строящаяся набережная довольно быстро вытянулась в длину, и железнодорожную ветку в очередной раз продлили. «Колея» оказалась под пролетом нового моста, только что сданного в честь юбилея Октября. Но что-то строители не рассчитали, и паровоз, перевозивший шлак, неожиданно задел своей трубой железобетонную конструкцию и сошел с рельсов. Это произошло на глазах у Аллы Чибисовой, инженера по технике безопасности. При виде этой, как ей показалось, страшной катастрофы она упала в обморок прямо перед представительной делегацией по обмену передовым опытом.

Коллектор собирался, по выражению специалистов, из двух «сапожков». Сложную конструкцию монтировали метр за метром, и она была таких размеров, что там вполне мог разместиться легковой автомобиль. Но в бетонный желоб укладывали… трубы огромного размера – по 1000 и 1200 миллиметров. Они предназначались для водовода и канализационных стоков.

Однако в строительство коллектора неожиданно вмешалась международная политика. Дело в том, что трубы большого диаметра послевоенная отечественная промышленность освоить не успела. Какое-то время их нам поставляла Федеративная Республика Германия. Когда противостояние двух систем усилилось и «холодная война» была в самом разгаре, «проклятые капиталисты», ссылаясь на стратегическое назначение этой продукции, без предупреждения отказали Советам в ее импорте. Строительство набережной оказалось под угрозой… Инициативу в этом вопросе взял на себя Новомосковский трубный завод, и в срочном порядке освоил новую технологию. Этот исторический факт на идеологическом фронте преподносился как «важная победа советской трубной промышленности». Мало кто предполагал тогда, что сугубо технический проект по прокладке коллектора, пусть и необычного, во многом предопределит градостроительную политику Днепропетровска на десятилетия вперед и откроет новые возможности для архитекторов. Строительство коллектора позволило расчистить берега Днепра от мусора, завалов и пойменных мест и тем самым образовать немало свободных территорий, пригодных для застройки. Город наконец-то вышел к реке, но о набережной как таковой еще никто не помышлял. Кроме одного человека…

«Однажды Борис Яковлевич Мильман предложил главным специалистам треста прогуляться на катере по Днепру, – вспоминают ветераны-строители В. Г. Иванов и Д. А. Розенберг. – Разворачивая лодку в сторону берега в районе стана 550, он как бы невзначай произнес:

– А что, если набережную построить? Ну, как так: река есть, а набережной у города на Днепре нет!..

Причалили к берегу, вышли. А шлак под ногами горячий. Пыль глаза забивает, дышать нечем. Кто-то даже обувь испортил и этим очень огорчился. А Мильман, словно не замечая ничего этого, показывая рукой вдоль берега, увлеченно продолжал:

– Здесь широкую дорогу проложим, а там троллейбус пойдет…».

Спустя полвека это звучит как легенда. Но те, кто хорошо знал Бориса Яковлевича, человека авантюрного и деятельного, уже тогда верили, что так и будет.

«Я помню те двенадцать листов ватмана, которые впервые принес Мильман в обком партии, – вспоминает В. Г. Бойко. – Он предлагал построить городскую набережную на коллекторе как на фундаменте. Это был смелый, я бы сказал, дерзкий шаг. Борис Яковлевич захватил с собой не только чертежи, но и эскизы будущей набережной. Даже деревья нарисовал так, как он их видел. Кстати, некоторые пирамидальные тополя, посаженные им, и по сей день сохранились».

На встречу с Владимиром Васильевичем Щербицким, тогда первым секретарем Днепропетровского промышленного обкома партии, Мильман и его сторонники шли с некоторой неуверенностью: как «первый» воспримет несанкционированное в верхах строительство набережной? Дело в том, что накануне газета «Правда» опубликовала Постановление ЦК КПСС «Об излишествах в строительстве и архитектуре». А набережную к какому разряду отнести? Никто не знал. Можно было только догадываться, как на все это «родная Коммунистическая партия» посмотрит...

Щербицкому идея понравилась, но поддержать безоговорочно новаторство строителей он не решился. Деликатность положения секретаря обкома заключалась в том, что он находился в опале у тогда всесильного Никиты Хрущева. А Постановление ЦК больше запрещало, нежели разрешало. Главным аргументом в защиту идеи стало то, что набережная будет прекрасным местом отдыха трудящихся. Ну, кто против этого мог тогда возражать? Судьбоносное решение о строительстве набережной принималось в августе 1964 года на совещании в Днепропетровском обкоме партии. Собрались специалисты – люди известные и уважаемые в регионе: директор завода имени Петровского Анатолий Петрович Лихорадов, от завода имени Ленина – Герой Соцтруда Петр Васильевич Савкин, директора заводов – лакокрасочного, имени Бабушкина, ДЗМО, ДЭВЗа. Совещание открыл Л. Е. Лукич, председатель Приднепровского совнархоза. Начал он дипломатично:

– Я никого не принуждаю. Но задача, которая стоит перед нами, очень важная, и никуда от нее не деться. Речь идет не только об очистных сооружениях в большом промышленном городе, но и о строительстве городской набережной. Это, если хотите, наш долг перед рекой и людьми…

Рассказывают, что управляющий трестом Б. Я. Мильман докладывал горячо, увлеченно, и старался быть убедительным. Он захватил с собой чертежи, расчеты, рисунки, понимал, что это его шанс. Борис Яковлевич мечтал о набережной.

– Если не мы, то кто же? – с чувством произнес в заключение Мильман.

Наступила тишина. Пауза затягивалась. Наконец поднялся Петр Васильевич Савкин:

– Все хорошо, но финансами помочь не сможем. Средства расписаны на этот год и на следующий. Профсоюзы все контролируют… – И сел. Опять тишина. Все смотрят на А. П. Лихорадова. Что он скажет? Ведь его предприятие – главный «загрязнитель» Днепра.

– Завод Петровского возражать не станет, – произнес Анатолий Петрович и добавил: – Река – наша совесть…

Безусловно, не все руководители предприятий были готовы к такому повороту событий. Но согласились в главном: городу нужна набережная и чистые ее берега. Участники того совещания утверждают, что именно здесь и прозвучал, возможно, самый важный для этой стройки девиз: «Сбросимся, кто сколько может». Местные органы даже приняли постановление, обязывающее руководителей предприятий помогать строительству по мере возможности. Чтобы оградить себя и других от проверок различных контролирующих органов, Борис Яковлевич строго-настрого предупредил всех:

– Ни в коем случае не произносите, что строим набережную, потому что нет на нее специального государственного финансирования. А вот то, что коллектор вдоль берега прокладываем, так это истинная правда.

Но все понимали, что, помимо коллектора, так необходимого коммунальному хозяйству областного центра, днепроспецстроевцы возводят еще и городскую набережную.

«Как-то раз, – вспоминает Андрей Яковлевич Постоян, водитель Мильмана, – мы возвращались домой с очередного партхозактива. Мой шеф, чем-то удрученный, тихо сидел в машине и, видимо, размышлял. Чтобы подбодрить его, я по-свойски произнес:

– Борис Яковлевич, а что если набережную назвать именем вождя мирового пролетариата? Ну, кто нам после этого дурное слово скажет?».

По-видимому, Мильман эту идею быстро оценил, и на чертежах проектной документации стал лихо выводить: «Набережная имени Ленина»…

Игорь Родионов,
журналист